темерское патриотическое- Ты когда-нибудь хотел меня?
- Что? - Роше оторвался от созерцания горизонта.
Бьянка лежала на спине на краю траншеи, подложив руки под голову и глядя в небо.
- Что слышал.
- Я не понял, мне послышалось или?
- Или. Ты когда-нибудь хотел меня трахнуть?
Роше смотрел на нее, не проронив ни слова, и это молчание говорило больше прямого ответа.
- Плохой ты выбрала момент.
Помедлив, он снова уставился на далёкую кромку леса.
Облака лениво ползли по небу, а где-то там, с каждой секундой всё ближе, конница Нильфгаарда летела к ним на черных крыльях, обращая в пепел всё живое. Воздвигнутые наспех укрепления - вкопанные в землю колья и кое-как вырытые траншеи, чтобы рассеять и замедлить конницу - совсем не казались сейчас серьезными преградами.
От затишья в воздухе тревожно скребло когтями на душе.
- Это ведь правда, что говорят? У нас нет шансов их удержать. Это безнадежно. Что, если мы погибнем сегодня... а ты так и не прикоснешься ко мне.
Не дождавшись ответа, Бьянка повернулась к нему, приподнявшись на локте.
- Хотя бы поцелуй меня, пока не поздно.
Роше смотрел на горизонт. Секунды, как песок, утекали сквозь пальцы.
- Поздно. Они идут. И их чертовски много.
Он мог и не говорить - она уже почувствовала, как задрожала земля под сотней копыт. Рога затрубили тревогу.
И трое суток слились в одни. Темерские войска - плохо экипированные, дезориентированные смертью короля - но главным недостатком, пожалуй, было их количество, созвать полное ополчение просто не хватило времени - отражали атаку за атакой, не успевая перевязывать раненых, пока очередная волна черных всадников не накрыла их с головой.
Поздно ночью Бьянка осознала себя сидящей на коленях на окраине сожженной безымянной деревни. Из разбитого носа и губы сочилась кровь, но это была ерунда в сравнении с багровым пятном на дублете Роше, который закрыл ее собой вопреки всякой субординации. Дрожащими пальцами она стягивала с него доспехи, рвала свою рубашку, чтобы перевязать рану. Закончив, прижавшись лбом к плечу командира, Бьянка зарыдала, орошая влагой его кожу.
- Только живи. Живи, пожалуйста. Не бросай меня.
Когда он очнулся и слабой рукой обнял её за плечи, Бьянка зарыдала снова - от облегчения.